в зал и вижу, что весь первый ряд действительно занят русскими, причем на первый взгляд даже не дипломатами, и у многих на коленях блокноты. Их совершенно не интересует все, что говорю я, Ромашевский, испанцы, но они записывают каждое слово Собчака, и он, незадолго до этого вступивший в КПСС, говорит только для них. Сдает экзамен.

Конференция, слава богу, заканчивается, у нас с Ромашевским какие-то не очень значительные встречи, у Собчака – почти на правительственном уровне. Очень информированная в то время благодаря замечательной корреспондентке в Москве Пилар Бонет газета «Эль Паис» выходит с большой статьей о Собчаке – в самом ближайшем будущем президенте СССР.

Вернувшись в Москву, я зашел в «Московские новости», рассказал Егору Яковлеву об экзамене на пост президента России, который сдавал в Мадриде Собчак, и предположил, что газете следовало бы сообщить о том, что вскоре у нас может появиться новый, очень интересный, президент. Яковлев ответил, что ничего подобного печатать он не может, потому что Собчак – один из учредителей газеты, и вообще он – одинокий волк, который всюду ищет поддержку. О том, что произойдет в августе, мы и предположить не могли – думаю, Собчак с серым кардиналом Путиным за спиной был запасной и неиспользованной картой Крючкова на случай, если паче чаяния, путч увенчается успехом.

Рассказ Яна Ольшевского и Борис Ельцин

И все же настоящая свистопляска в Советском Союзе шла, конечно, не по поводу Собчака, а вокруг новоявленного демократа и «бесспорной жертвы коммунистического режима» Бориса Ельцина.

«Гласность» с первых дней его рекламной компании относилась к секретарю Свердловского обкома КПСС так же, как к другим партийным чиновникам, хотя надо было относиться гораздо серьезнее. Для нас было ясно, что это обычный (скорее из худших) партийный выдвиженец и к тому же мы были глубоко убеждены, что выкормыши КПСС в качестве лидеров новой России не нужны. Опубликовать материалы об уничтожении по его распоряжению дома, где был расстрелян император Николай II с супругой, детьми и близкими, не пожелавшими их оставить, мы не смогли – не было хорошо написанного текста. Но в Чистопольской тюрьме со мной сидел Владимир Ельчин, а в пермской зоне с Андреем Шилковым – Лев Шефер, посаженные по санкции или прямому указанию Бориса Ельцина24 за то, что создали ульпан – еврейский культурный центр, где можно было изучать иврит, читать Талмуд, отмечать еврейские праздники. Льва Шефера обвинили еще и в том, что он записывал на магнитофон передачи Радио Свобода (в те годы, когда они не глушились) и давал послушать знакомым. Особенная подлость его ареста состояла еще и в том, что дядя Льва Шефера был известным свердловским врачом, директором медицинского института, и на его похороны Ельцин пришел, и скорее всего знал, что его племянник был калекой – горбуном с детства. Мы опубликовали письма Льва Шефера к Борису Ельцину, его ответ (в том числе – факсимильно, где будущий президент-демократ утверждал, что ничего не знал об аресте, хотя все свердловские газеты писали тогда о наймитах сионизма и ЦРУ), и новое письмо Льва Шефера. Но, конечно, волну хорошо организованного народного энтузиазма эти публикации сбить не могли. Нас не покидало ощущение, что КГБ не только в далеких республиках, но и в Москве готовит «демократических» лидеров и устраняет – опасных. Но доказательства были лишь в Армении, сомнения – в странах Прибалтики, в Грузии и – в России.

Расставил многие точки над «i» рассказ премьер-министра Польши Яна Ольшевского весной 1995 года, когда он согласился стать одним из членов Международного трибунала по преступлениям в Чечне, который собирал фонд «Гласность».

Осенью восемьдесят восьмого года в глухом местечке польского Полесья (не помню назвал ли экс-премьер-министр городок) собрались руководители спецслужб стран Варшавского договора. Обсудив перспективы и возможные пути развития программы перестройки, пришли к общему выводу: в каждой из стран надо дать возможность демократам придти к власти, но сохранить за собой контроль над армией, МВД и, конечно, спецслужбами, а предварительно – вывезти золотовалютные резервы. Демократы могут заниматься промышленностью, сельским хозяйством, образованием, социальным обеспечением и когда их управление будет окончательно дискредитировано, наступит время для прихода к власти «здоровых сил» в каждой из стран.

Все, что произошло в большинстве стран Восточной Европы и уж, конечно, в России – все подтверждало рассказ господина Ольшевского.

Вспомним, что послушный глава «Штази» Маркус Вольф тут же выступил против Э. Хонеккера; еще более послушный Тодор Живков в Болгарии не мог понять, почему именно русские его свергают; президент Румынии Чаушеску успел обвинить в заговоре КГБ, за что, по-видимому, и был расстрелян вместе с женой.

В январе 1993 года в статье «Куда идет КГБ?» в газете «Известия» я напомнил о судьбах других, хорошо осведомленных людей:

«Бывший польский премьер Ярошевич мало походил на экс-генерального секретаря Чехословацкой компартии Дубчека ни тогда, когда находился у власти, ни в последние годы, будучи пенсионером. И лишь в 1992 году их нередко начали вспоминать в одном ряду: оба скоропостижно скончались (Дубчек после автомобильной катастрофы, Ярошевич с женой были зверски убиты в собственном доме) сразу же после того, как согласились выступить в Конституционном суде России свидетелями по делу о запрете КПСС. Несомненно, кроме даты смерти, их объединяло и еще кое-что: им было о чем вспомнить.

Но Ярошевич был убит только за попытку о чем-то рассказать. Действующие коммунистические лидеры Польши все уцелели – ведь именно последнему из них – единственному в социалистическом лагере Мечиславу Раковскому удалось провести до Гайдара «шоковую терапию» и разделить Польшу между сотрудниками спецслужб и их близкими коллегами, но об этом позже.

Мало ли какие бывают совпадения, скажет любой непредубежденный читатель и будет совершенно прав, однако Зденек Млынарж, тоже человек весьма информированный, возможно, рассудил иначе и отказался от приглашения Галины Старовойтовой приехать на суд в Москве. Впрочем, это дела относительно далекие, но и сама Старовойтова полагала, что возможной причиной ее внезапной отставки с поста советника президента Ельцина было неосторожно высказанное президенту в присутствии посторонних сомнение в надежности российских спецслужб».

И тут я хочу сказать, что как бы критически я не относился к себе, своим возможностям и действиям, какой бы скептицизм у меня не вызывали многие поступки моих коллег из демократического движения, по-видимому, наиболее заманчивой для КГБ цели – сделать послушной игрушкой в своих руках, прийти к власти в России за спиной действительно демократических лидеров, несмотря на все посулы, запугивания и конспиративную работу, КГБ не удалось. Пришлось ретушировать под демократов